Ричард I Львиное Сердце. Повелитель Анжуйской империи - Вадим Георгиевич Устинов

Англии четко их для себя не формулировал, подсознательно он наверняка имел в виду что-то подобное. Истинные его мотивы в любом случае останутся загадкой, однако отдавал приказ Ричард с легким сердцем, не испытывая никаких угрызений совести, ибо решение короля полностью соответствовало его убеждениям и его позиции и никоим образом не противоречило представлениям, господствовавшим в западной культуре.

Европейцы никогда не считали проявленную по отношению к иноверцам жестокость нарушением заповедей Господних. Достаточно вспомнить избиение мирных жителей Иерусалима после захвата города в 1099 году во время Первого крестового похода. Ибн аль-Асир аль-Джазари считал, что тогда было уничтожено 70 тысяч мусульман, среди них большое число имамов и улемов. Вне всякого сомнения, приведенное хронистом число – явное преувеличение, но оно превосходно отражает, тем не менее, масштабы резни, устроенной воинами Запада.

Глава третья

Битва при Арсуфе, или Завоевание побережья

Двадцать второго августа Ричард Львиное Сердце приказал разбить для себя шатер за пределами стен и рвов Акры. Он переселился туда и три дня ждал, пока армия подготовится к походу. Свою жену Беренгарию и сестру Жанну король оставлял в Акре, как и бо́льшую часть казны. Город защищал сильный гарнизон, командовали которым опытные рыцари Этьен де Лоншан и Бертрам де Верден. Разрушенные осадными машинами городские укрепления были восстановлены под личным присмотром Ричарда.

Армия крестоносцев 25 августа выступила на юг, направляясь к Яффе. Своей следующей целью после взятия Акры Ричард Львиное Сердце ставил отвоевание у мусульман побережья Палестины до самого Аскалона. Именно Аскалон он считал ключевым пунктом своего замысла – большая крепость с удобной гаванью контролировала жизненно важный путь, связывавший Египет и Сирию, по которому шло большинство военных и продовольственных поставок в Иерусалим.

План Ричарда был вполне разумным, но тут впервые выяснилось, что крестоносцы совсем не едины в своих устремлениях. Значительная часть войска предпочитала идти напрямую к главной цели – Священному городу, не отвлекаясь на второстепенные, по их мнению, задачи. Они лишь жаждали вознести в освобожденном Иерусалиме молитвы, тем самым завершив свою паломническую миссию, а затем, исполнив данные обеты, с чувством выполненного долга отправиться по домам. До стратегических вопросов военной кампании им не было дела. Дальнейшая судьба Священного города, как и земель, находившихся под властью христиан, их также нимало не заботила: богомольцы пребывали в святом убеждении, что все во власти Господа, который охранит и защитит детей своих в Палестине.

До поры до времени Ричард просто-напросто игнорировал мнение несогласных: исполняя его приказ, армия продолжала движение на Яффу и Аскалон. С самого начала марша крестоносцев тревожили внезапные атаки знаменитой тюркской кавалерии. Легковооруженные конные лучники умело использовали свое преимущество в мобильности, издали засыпая врагов градом стрел и не позволяя им приблизиться на расстояние, достаточное для контратаки. Стрелы, выпущенные из легкого турецкого лука с дальней дистанции, не способны были пробить кольчугу или войлочную куртку – они в них застревали, так что воины после очередной атаки тюрков напоминали дикобразов. Кони были защищены хуже, и для них опасность пасть от стрел была намного выше. Поэтому на марше всадников прикрывала пехота – копейщики и лучники, – которые не подпускали к тяжелой кавалерии турецких стрелков.

Ричард Львиное Сердце учел особенности местности и тактики врага и выстроил армию крестоносцев в соответствующем порядке. Она двигалась вдоль морского побережья, которое находилось от нее справа. Параллельно берегу следовал флот, груженный провизией, оружием и осадными машинами. Время от времени он причаливал, чтобы пополнить истощившиеся запасы войска. С этой стороны ни кораблям, ни солдатам ничто не угрожало – весь египетский флот Салах ад-Дина был захвачен в гавани Акры.

Ближе всего к берегу шел обоз. Чуть дальше – конница несколькими отрядами, выстроенными друг за другом. Слева ее защищала пехота – копейщики и лучники, – которая несла основную тяжесть постоянных стычек с тюрками, не подпуская мусульманских стрелков к кавалерии. Пеших воинов Ричард Львиное Сердце разделил на две части: одни несли дежурство и отбивали атаки, другие отдыхали в «тылу» – в глубине строя возле обоза. Железная выдержка пехоты удивляла и поражала мусульман.

Пехота, выстроившаяся перед конницей, держалась непоколебимо как стена, и каждый пехотинец был одет в куртку из толстого войлока и в кольчугу, такую плотную и прочную, что наши стрелы не оказывали на них никакого действия. Они стреляли в нас из своих больших арбалетов, раня мусульманских коней и их всадников. Я видел некоторых франкских пехотинцев, в которых торчали от одной до десяти стрел, но, несмотря на это, продолжавших двигаться в обычном темпе, не покидая рядов… Нельзя не восхищаться терпением этих людей, безропотно несущих свое тяжкое бремя, не принимавших никакого участия в принятии решений и не получавших никакой личной выгоды[217].

Преимущество европейской конницы состояло в лучшем вооружении. Ее слаженная атака была одним из тактических приемов, дающих серьезный шанс на победу. Держа поводья и щит в левой руке, правой рукой всадник направлял копье, используя массу и ускорение коня для придания удару разрушительной силы. «На коне кельт неодолим и способен пробить даже вавилонскую стену»[218], – писала Анна Комнина о рыцарях норманна Боэмонда князя Антиохии, вторгшихся в 1107 году в Византию.

После первого удара всадники добивали врага булавами, топорами и мечами. Но сложность состояла в том, что момент для атаки нужно было выбирать с филигранной точностью, чтобы противник не смог уклониться, а также ни в коем случае не допустить рассеивания ударного отряда. Так что победу в войне, где основным орудием служили провокации, можно было одержать лишь благодаря непоколебимой дисциплине, которую требовалось соблюдать не только пехотинцам, но также рыцарям и сержантам.

* * *

Салах ад-Дин вел свое войско на юг параллельным путем за прибрежными холмами. Он держался на некотором расстоянии от крестоносцев, но постоянно высылал летучие отряды стрелков, чтобы беспокоить врага. Султан надеялся, что рано или поздно терпение христианских воинов лопнет, их конница вырвется из-под защиты пехоты и устремится за докучливыми стрелками, чтобы втоптать их в землю. Тогда с большой долей вероятности ударную силу крестоносцев можно будет увлечь азартом погони, заставить сломать строй, рассеять и затем уничтожить.

Первый же день марша дал мусульманам неплохой шанс потрепать врага. На побережье опустился туман, строй христианского войска растянулся. Арьергард, которым командовал Юг III герцог Бургундский, отстал от основных сил. В образовавшуюся брешь не замедлили вклиниться тюрки, стремительным броском прорвавшиеся до самого обоза. Крестоносцы сопротивлялись отчаянно. Одному из людей Уильяма де Солсбери графа Уилтширского, некоему сержанту по имени Эврар, в схватке отрубили руку. Но он перехватил меч левой рукой и продолжил сражаться.

Ричард